Композиция
Подавляющее большинство материала написано мною, причём не везде для MÜÜR. То, что позже стало треками “Спектр” и “Отражение, я писал до MÜÜR и для совсем другого состава, с которым мы должны были отыграть где-то всего раз и не более. Этого не случилось, но материал остался и я предложил использовать его в приблизительно похожей ситуации с первым составом, когда сперва так же предполагалось разовое действо. Это отчасти объясняет и выбор инструментария, который, если обратить внимание, меняется с ходом альбома.
Тот первый состав, как я предполагал, будет играть импровизацию поверх подклада, состоящего из кусочков, запускаемых в Ableton’е произвольно. Это не зашло практически сразу же, потому пришлось взяться за более явные композиции, хоть и простые по своему устройству (куплет-припев-куплет-припев, если отбросить все украшательства). Я принёс пару-тройку подкладов (перкуссия и клавиши) и мы стали играть поверх них. Не смотря на то, что от тех партий гитары и ударных, которые звучали тогда, в итоге не осталось практически ничего, эти репетиции заложили какое-то своё звучание. На репетициях мы обсуждали треки, а позднее я вносил в подклад правки, в основном сокращая длину и добавляя разные мелочи.
Итогом этого стал живой сет из пяти треков. “Спектр”, который много позднее появился на альбоме, был отброшен практически сразу и под него мы играли может быть всего раз на репетициях. Немного сыгравшись вчетвером, я взялся писать, ориентируясь уже на этот состав и приблизительно предполагаемую публику. Так появились “Сон” и “Паника”. “De Liefdeslied” к тому моменту было уже лет 7-8 и с Goatsemen мы не раз играли его на джемах (без подклада). Более того, из-за джемов Goatsemen я откопал и этот набросок. Мне нравилось играть его на репетициях и нравилось то, что из него можно сделать. По этой причине я просто не мог не затащить его в MÜÜR. В нём уже была небольшая основа ударных, бас, клавишные партии и гитара, о которой позднее. Сергей свою партию, как и в каждом случае, прикинул поверх той перкуссии, что набил я. Айрат подобрал гитарную партию на слух, что немало меня позабавило, развив и дополнив на свой вкус. URMN то давал шумов, то наигрывал мелодии. Надо заметить, их вкусу я доверял почти абсолютно. Чаще всего они спрашивали, в какую сторону лучше развить, а если спрашивали, подходит ли, то я не помню случая, чтобы мне что-то не понравилось. У нас не было обычного группового соавторства, когда группа собирается на репетиционной точке без трека и выходит оттуда хотя бы с основой для него, если не с целым, готовым для записи. Не смотря на это, пусть мы большую часть и додумывали вне репетиций, это был относительно совместный продукт.
Когда первый состав развалился, тех партий не осталось. Остались некий стиль и общее впечатление, создаваемое тем или иным треком. Что я точно никак не мог отбросить и забыть, так это партию соло-гитары в “Панике”. В итоге я вроде бы подобрал нужный момент на слух, но до сих пор не уверен в этом и не проверял, так как целью было сохранить общее впечатление, а точное авторство какого-то куска меня не заботило.
Со вторым реально игравшим составом мы занимались в общем-то тем же самым. Второй состав на самом деле не второй, так как были и другие попытки, но они не продлились долго и ничего после себя не оставили. Так вот, собравшись вторым и последним составом я сразу сказал, что нам необходимо передать впечатление. То есть можно и снимать партии на слух, но совсем не обязательно, так как своё предпочтительнее, лишь бы приблизительно походило. Так партии гитары были где-то сняты на слух, где-то изменились. Этим мы занимались с Рэмом отдельно, вне репетиций. Тогда же материал оброс множеством мелочей вроде “давайте вот тут, во время репризы, играть не отрывисто, а вешать” и в таком духе. В звучании стало меньше намёков на шугейз и группа звучала может быть чуть менее стройно, но будто бы потяжелее.
Из всего этого на альбоме почти без изменений осталось всё, что написал я: перкуссия, все клавишные, партии баса и какие-то гитарные партии, которые изначально были мои. Практически все гитарные партии, которые прежде были придумали не мною, я перепридумал. Более-менее сохранилась, оставшись от Айрата, только соло-гитара в “Панике”. Прочие близкие к тому части вышли похожими, но за точностью я не гнался. Ударная установка на альбоме звучит в шести треках и все эти партии придуманы и сыграны Алмазом. Часа за три записали Алмаза на студии DIVAN Records, после чего ушли оттуда с кучкой сырых проектов в Ableton. Позднее мне пришлось перетаскивать из Аблика партии и долго ковыряться в дублях, выбирая и составляя. Гитару же, так как Рэм заартачился в самом начале записи и вывалился из проекта, писал я.
Я знаю, что в этом вопросе частенько перетягиваю одеяло на себя и мне, прямо скажем, приходится по некоторым причинам, но нет, далеко не я один ответственен.
Инструментарий
Перкуссия
Всё начинается с подклада, который практически везде состоит из перкуссии. В основном это барабаны тайко и это наследие отчасти старых подкладов для другого состава, а отчасти ещё более старого материала, который в итоге попал на Elirejo de tempo. По какой-то причине их звук запал мне так сильно, что оказался на многих записях к тому моменту, когда я понял, что это стало одним из основных моих инструментов.
Есть там и другая перкуссия, но не совсем ведущая: треугольник, всякие шейкеры, кахон и некоторое подобие гонга. Это также осталось от более ранних записей, рассчитанных на концерты, и исполняли они роль метронома, который не пришлось бы выводить отдельной дорожкой.
Перкуссионные сэмплы совсем уж немузыкального характера в основном проявлены в “De Liefdeslied”. Более того, трек именно с них и начался. Через много лет, когда во время репетиций MÜÜR пошли какие-то шутки на эту тему, мне вздумалось преувеличить: я не только использовал специально записанный по этому поводу DLS Kit, но и навалил гачей. Да, я сделал ♂Right version♂, хоть это и не так явно. Говорят, что быть слишком серьёзным может быть вредно и пугают жутким проклятьем Груада Серолицего. Я и не был, очевидно. В полный рост всё это звучит в моих ремиксах “De Liefdeslied” и в “De Liefdeslied (Try2pick dreamy remix)” от Try2Pick.
Тональная перкуссия
В основном это небольшие стальные колокола. Есть ханг и подобные ему инструменты. Ханг я, прямо скажем, недолюбливаю и именно по этой причине использовал в тех самых первых до-MÜÜR-треках. Почти по случайности они попали и закрепились — я привык к их присутствию в треках настолько, что уже и не думал чем-то заменить. В более поздних треках, правда, отказался и уже не использовал их. Лучше всего тональная перкуссия проявлена в “Приторных решениях”. Это один из поздних треков, который мы пытались разыграть со вторым составом, но он не зашёл и вновь я взялся за него только во время записи, что и объясняет отсутствие ударной установки.
Клавиши
Близко к колоколам идёт электропианино, а точнее Rhodes. Иногда я сочетаю их, чтобы колокольная атака немного подчеркнула клавиши. У него довольно мягкий звук, если сравнить с электропианино на других записях, и я даже хотел заменить его на другой инструмент, что можно услышать на трёх моих ремиксах (De Liefdeslied (Malfariĝa), Eskalo de Escher (Malfariĝa), De Liefdeslied (Dolora)). Вообще те ремиксы с другими инструментами были попытками изменить звучание целиком и так могли звучать все треки — другое пианино, другая перкуссия, прочие инструменты звучат иначе. Ремиксы, обозначенные как Sablopapera и Dolora — это всё альтернативные варианты.
Так вышло, что я решил ничего не переделывать, но оставил эти варианты в качестве ремиксов, хотя очевидно, что они отличаются от “Panica”, сделанной URMN’ом, и ремиксов от Try2Pick.
Пады
На этом альбоме есть довольно своеобразный звук. Местами он напоминает голоса, где-то один повизгивающий голос, но чаще шероховатые пады. Это зависит от октавы, в которой он звучит, и от обработки. Когда мы записывали ударные на студии, Макс Шкель почему-то уцепился за этот звук и спрашивал, что это вообще такое, видимо уловив, что это не синтезатор. На самом деле это то же самое пианино Rhodes, но очевидно совсем иначе использованное и на обычный Rhodes никак не похожее по характеру.
Что касается падов, то этот изменённый Rhodes — только часть. Нередко звучит несколько более мягкий звук со стеклянно-металлическим привкусом, состоящий по сути из фрикций и дрожания, близких к лязгу. Он же в слегка ином виде иногда выступает в качестве тональной перкуссии, но в таком виде ноты не сильно читаются и чаще это просто перкуссивный звук и украшение, а иногда он добавляет атаки более мягко звучащему инструменту. Кстати, это вообще один из основных инструментов MÜÜR, если послушать другие релизы.
Ещё один тягучий звук, наиболее явно слышный только в треке “Спектр” , также по сути нечто вроде лязга, только деревянный.
Ритм-гитара
К ней мне несколько непросто было подобраться после того, как я много-много раз слышал весь этот материал с гитарой в других руках. Во-первых, у меня семиструнка и для начала я отбросил всё прежнее. Не пытался даже вспомнить то, что мы додумывали с Рэмом, чтобы обыграть ритм-партии шестиструнной гитары там, где звучит пятиструнный бас и партия гитары просится один в один к нему. Не везде я сыграл на семиструнке практически то же, что на басу, но в этом плане мои партии ближе к басовым.
В какой-то момент, задумав полностью переделать звучание всего альбома и сделать гитару резче, я стал экспериментировать с биткрашером в качестве дисторшна. Хоть резче и вышло, гитара задавила множество других звуков, и я отказался от этой затеи. Это можно услышать в моих ремиксах Sablopapera и Dolora.
Для “Ошибки” я остановился на прежнем, не слишком выраженном звуке ритм-гитары, разве что добавив октавер. Во время живого исполнения этого материала в группе был всего один гитарист, играющий то ритм-партии, то соло. Всего раз, оказавшись на репетиции без бас гитары (её заменила запись в подкладе), я играл примерно те же партии на семиструнке в качестве ритм-гитариста. Это звучало неплохо и потому на альбоме я решил добавить ритм-гитару там, где обычно её не бывает, в поддержку к бас-гитаре, но по итогу не стал выделать её слишком сильно, придерживаясь того, как эта музыка звучала обычно.
Соло-гитара
Что касается соло-гитары, то я со всем своим музыкальным воспитанием воспринимаю её как слегка отдельный инструмент и тут в ход идёт множество всякого разного: EBow, всякие слайды и другое прочее.
То же касается и обработки. Так как это уже не живая игра и ничто не ограничивает, я использовал много цифровой обработки, невозможной в реальном времени. Например, эффект жёванной магнитной плёнки или тюн. Не автотюн, а именно выравнивание нот от руки. В основном ради достижения некоторой неестественности и разного рода резких скачков тона.
Особый случай — соло-гитара в “De Liefdeslied”. Там я не только перебрал разные слайды, но и использовал старую дорожку гитары из самой первой записи трека конца 2010-го года. Необычна та гитара тем, что сыграна не столько на самой гитаре, сколько на драм-падах. Драм-пады — это практически MIDI-клавиатура, только маленькая и с широкими квадратными кнопками. По сути я сыграл мелодию на клавишах и эта мелодия управляет тюном гитарного звука. То есть я никогда не играл её на гитаре. Выше я писал, что меня забавляло, как Айрат играл её. Он приблизительно снял эту партию на слух и играл на гитаре, кажется даже не зная на тот момент, из чего вообще она состоит.
Трек “Приторные решения”, как я уже сказал, не игрался в живую, на нём нет ударной установки, он отличается инструментами от других треков. С гитарой я решил не отставать в различиях: здесь она вступает на 20-ой секунде, но звучит, как мне сказали, “как бурмашина”. Это перекликается с нарративом.
Бас
Почти все дорожки баса на “Ошибке” записаны на пятиструнной Yamaha RBX375. С басом я не сильно отклонялся от того, как играл в живую, стараясь сделать какой-то один усреднённый звук, почти не меняющийся от трека к треку. Местами бас самую малость перегружен, скорее для лёгкой резкости, чем для какого-то отчётливо шероховатого звука. Также, как и в случае с ритм-гитарой, я использую октавер.
В треках “Отражение” и “Ошибка” есть части баса, звучащие с заметным привкусом пружины.
Ближе к концу трека “По натянутому канату” я играл на нём небольшой кусочек аккордов смычком. Электросмычок EBow на басу тоже использован пару раз во вступлениях.
Четырёхструнный безладовый бас я немного использовал в тихой части “Паники”. Также на нём целиком сыграна партия в “De Liefdeslied (Malfariĝa)“. Почему-то мне вздумалось сделать это поживее и я сыграл одним дублем, ничего не нарезая.
Ударная установка
На “Ошибке” она звучит в шести треках (02, 06, 08, 0A, 0C, 0E), на “Misaĵo” больше (01, 02, 03, 05, 06, 07, 09, 0A, 0B, 0F, 10, 11) , хотя это те же записи в другой обработке.
Точно я сказать не могу, но знаю, что Алмаз обычно придерживался небольшого, вполне стандартного набора ударных. Разве что для рабочего он часто кое-что использовал, свой маленький личный трюк. Игры на ободках, которую часто использовал Сергей, в его партиях нет, и я разве что один подобный момент изобразил в подкладах с помощью звука часов.
Я не могу сказать, что запись ударных за те три часа, что мы провели на студии, была скомканной или нервной, но “эффект горящей красной кнопки”, мне кажется, имел место. Из получившейся записи где-то я использовал большие куски без изменений, а где-то пришлось довольно сильно нарезать дубли, чтобы составить из них необходимое.
В какой-то момент я даже предпринял попытку “оживить” ударные, а то есть снять триггером каждый удар и подсунуть сэмплированные ударные. Опыта у меня в таком маловато и триггер не сказать, что хорошо снимал звук. В итоге я отказался от этой затеи, не в последнюю очередь по причинам, о которых напишу далее.
С учётом всего этого я решил не задвигать далеко перкуссию, которая всегда лежит в основе трека, и слишком уж не выделать ударную установку на её фоне.
Дополнительные звуки
Один из таких, имеющий похрустывающий цифровой характер, появляется в нескольких треках. Это сильно обработанный звук игры смычком на бронзовой тарелке.
В “Приторных решениях” можно расслышать играющую в унисон с бас-гитарой пружину. Это мой инструмент без названия, состоящий из пружины в 115 см, закреплённой на деревянной доске, и звукоснимателя. Здесь я использовал его сэмплированный вариант.
Некоторые близкие к перкуссии звуки, звучащие в “De Liefdeslied”, я нарезал вместе с перкуссией. Другие подобные звуки, гранулярно обработанные, можно услышать в интерлюдии к этому треку.
Также есть совсем полевые записи, сделанные на телефон в некоторые важные для меня моменты.
В треке “Послание надежды” звучит оно самое, что также отсылает к третьему треку на a message of hope. В записи голоса писателя Квентина Криспа, в самом её конце, слышны часы, что позднее продолжается часами во всех интерлюдиях.
Запись, сведение, нарратив, оформление
Запись
Первым делом я разобрался с ударными. А то есть перебрал все дубли, собрал из них готовые дорожки и обработал. Разные украшательства с тарелками и дополнительные дорожки ударных в “По натянутому канату” я сделал ближе к концу. Далее записал бас-гитару, а за нею ритм-гитару, которая часто почти повторяет партии бас-гитары. После того последовала соло-гитара.
Первым записанным треком была “Лестница Эшера” и это своего рода шаблон. В этом треке я более-менее отстроил инструменты, чтобы использовать готовые настройки в других. В каждом треке звук, в особенности гитарный, тут и там отклоняется от шаблона, иногда довольно сильно, но обычно я делаю основу на одном треке и отталкиваюсь от неё в других.
Сведение
Записав всю основу для каждого трека, я принялся всё это выравнивать и сводить. И вот тут всё упёрлось в то, на чём я в тот момент этим занимался — мой престарелый, почти умирающий компьютер. Фризами я пользовался просто постоянно, что немало тратит время. Фриз — это когда какая-то дорожка со всей обработкой рендерится и вместо неё проигрывается этот рендер, чтобы не перегружать процессор обработкой звука в реальном времени. Чтобы что-то зафризить, нужно хоть и недолго, но подождать. А ещё неплохо бы не запутаться в том, что заморожено, а что нет. Иногда приходится разморозить и заморозить какую-то кучку дорожек из-за мелкой правки. Это не самые сложные действия — как выбежать за хлебом в ближайший магазин, но представьте, что на улице -30 и невероятно скользкая, заледенелая дорога. Я не самый терпеливый человек, хоть и знаю, что лучше всего провалиться в некий транс и заниматься в таком состоянии.
Сделав необходимое, я взялся за мелочи. Где-то немного дополнил партии клавиш, добавил всякие украшательства, замазал огрехи, которые становятся до раздражения виднее с каждым следующим прослушиванием.
Надо заметить: не смотря на это, чем больше слушаешь, тем сильнее “замыливаются уши” — перестаёшь понимать, что хорошо и что плохо, воспринимая получившееся просто как данность. Если в какой-то момент я ещё пытался к кому-то обратиться, попросить послушать и сказать, что тут может быть не так, то позднее перестал и теперь практически не делаю так. Не вовлечённые люди часто то ли держат планку низковато, и то ли отмахиваются, и говорят “да, это окей”. А чем чаще просишь их об этом, тем бесполезнее становятся их ответы. Если же люди вовлечены хотя бы на словах, есть и другая напасть — они делают это медленно. Трек длится четыре минуты, его недолго послушать даже два раза подряд, но ответят они только через пару дней, пока ты ждёшь, теряешь терпение и мораль. В итоге я перестал так делать и решил вывозить в соло.
Под конец, когда я в общем-то удовлетворился тем, что вышло, меня одолела мысль полностью переделать звук. Как я уже писал, я не сделал этого, но есть ремиксы с тем звучанием, какое могло быть на всём альбоме.
Нарратив и оформление
Следующее действие — это собрать готовые треки в альбом. Треклист в общем-то уже был готов, но небольшая разница между “Ошибкой” и “Misaĵo” есть. И это не считая того, что звучат они чуть-чуть по-разному (не знаю, заметил ли кто). Если с “Misaĵo” всё довольно просто и он потрековый, так как ему предстояло отправиться в стриминговые сервисы, то с “Ошибкой” дела обстоят иначе. “Ошибку” я решил сделать “целой” записью, как до него Elirejo de tempo.
Ближе всего к тому, что я называю “целой” записью, можно считать микстейпы, винил и может быть магнитоальбомы. Это неразрывная запись, без пауз, в одном большом файле с cue-sheet. Слушать такую предполагается от начала до конца, как смотреть фильм или читать книгу, хотя отдельные треки конечно доступны через cue-sheet.
Скрепляются треки через интерлюдии (или интермедиа). В данном случае это небольшие промежуточные треки, включающие в себя часы, никогда не отпускающие ритм, но плавно меняющие темп. Также в них звучат темы из предыдущих или следующих треков. Разного рода саунд-дизайн на них частично появился ещё во время живого исполнения этого материала с группой, когда я делал в проекте заполненные звуком пространства между треками, включая часы.
Не смотря на пару-тройку попыток, в MÜÜR к тому моменту так и не появилось голоса. Айрат сразу сказал мне, что материал вполне самодостаточный, и позднее я не раз слышал, что “голос сюда вставить некуда”. Тем не менее, каждый трек для меня, как для автора, имеет не только какие-то полуразмытые околомузыкальные образы, но имеет и вполне определённые ассоциации, почти всегда связанные с тем, что происходило со мною лично. Например, мне пришлось отсрочить запись почти на год из-за перелома руки и тема болезни на альбоме, как мне кажется, обозначена вполне явно. Если бы это было всё, это было бы слишком просто — там такого много.
Я не слишком долго занимался текстом интерлюдий, частично собрав их из заметок, а частично постаравшись посильнее упаковать готовый ворох ассоциаций, связанный с тем или иным треком. Подготовив текст, я думал о настоящем записанном голосе, но сделать какие-то заглушки было нужно. Для этих заглушек я использовал голосовой движок на основе сэмплов живого голоса, а в процессе решил, что не хочу больше пытаться привлечь кого-то к этому делу, как и вообще использовать живой голос. Вполне мог записать их самостоятельно, но решил продолжить ту же искусственность, какая есть и в обработке звука множества звучащих на альбоме инструментов.
Визуальное оформление
Здесь я решил, что есть люди, которые могут сделать куда лучше меня, а так как альбом имеет две версии, можно отразить и две разных стороны. Так на обложке “Ошибки” рисунок Ксении, а на “Misaĵo” фотография Павла.
На рисунке изображена искусственная рука во вскрытом гипсе и ключ. Это реальные предметы. В особенности невероятно реален гипс, который мне пришлось поносить некоторое время и с которым заниматься музыкой не получалось. В тот момент, когда этот гипс надевали мне на руку, я вообще не был уверен, что когда-либо смогу играть, т.к. ещё не совсем осознал, что произошло. Сперва мы с Павлом собрались и сделали фотографии, а позднее обсудили с Ксенией её будущий рисунок. Рисунок этот стал обложкой, а наброски и фотографии есть в дополнительных материалах к “Ошибке”
Фотографию же для “Misaĵo” пытались сделать дважды. Первые фото, сделанные без Павла, совсем не удались. В другой день мы отправились в места, которые заметно меня влекут, чтобы отснять что-нибудь интересное. Если точнее, то архитектурные ошибки, какой является и сам альбом. Павел обработал фото, а позднее мы с Ксенией самую малость подретушировали их. Эти фотографии есть в дополнительных материалах.
Я сделал всё прочее, как то названия треков (прежде они имели только рабочие названия) и файлов, тэги и cue-sheet, оформление PDF, и страницы на сайте. Выбор шрифта частично продиктован логотипом проекта на тот момент, а частично общей искусственностью. Последнее касается также и нумерации треков, что продолжает тему c относительной шкалой времени на Elirejo de tempo.